Неточные совпадения
Была она стройная,
крепкая, но темно-серый костюм сидел на теле ее небрежно; каштановые волосы ее
росли как-то прядями, но были не волнисты и некрасиво сжимали ее круглое, русское лицо.
Еще
роса блестела на травах, но было уже душно; из-под ног пары толстых, пегих лошадей взлетала теплая, едкая пыль,
крепкий запах лошадиного пота смешивался с пьяным запахом сена и отравлял тяжелой дремотой.
В таких понятиях и взглядах
вырастает одно поколение за другим, причем можно проследить шаг за шагом бесповоротное вырождение самых
крепких семей.
Я спал плохо, раза два просыпался и видел китайцев, сидящих у огня. Время от времени с поля доносилось ржание какой-то неспокойной лошади и собачий лай. Но потом все стихло. Я завернулся в бурку и заснул
крепким сном. Перед солнечным восходом пала на землю обильная
роса. Кое-где в горах еще тянулся туман. Он словно боялся солнца и старался спрятаться в глубине лощины. Я проснулся раньше других и стал будить команду.
Иногда такие точки помелькают на крайних чертах горизонта и — пропадут; иногда выплывают на степь,
вырастают и образуют целые полные фигуры всадников, плотно приросших кривыми ногами к тощим, но
крепким, не знающим устали, своим иноходцам: [В породе башкирских лошадей очень много попадается иноходцев, почти всегда головастых, горбатых и вообще невысокого достоинства относительно резвости бега; но они очень покойны для верховой езды, и башкирцы очень любят на них ездить] это башкирцы, лениво, беспечно, всегда шагом разъезжающие по родной своей степи.
В исходе мая бекасы выводятся и держатся сначала в
крепких болотных местах: в кустах, топях и молодых камышах; как же скоро бекасята подрастут, то мать переводит их в луговые части болот, где суше и
растет высокая, густая трава, и остается с ними там, пока они совершенно
вырастут.
Перед ним на пригорке тянулась небольшая деревенька; немного вправо виднелся ветхий господский домик с закрытыми ставнями и кривым крылечком; по широкому двору, от самых ворот,
росла крапива, зеленая и густая, как конопля; тут же стоял дубовый, еще
крепкий амбарчик.
«Ничего себе
растет паренек, — думал Лодыжкин, — даром что костлявый — вон все ребра видать, а все-таки будет парень
крепкий».
Эта детская, но
крепкая вера все чаще возникала среди них, все возвышалась и
росла в своей могучей силе. И когда мать видела ее, она невольно чувствовала, что воистину в мире родилось что-то великое и светлое, подобное солнцу неба, видимого ею.
Может быть, что в настоящем случае твердый нрав и
крепкая воля Прасковьи Ивановны, сильно подкрепленные тем обстоятельством, что всё богатство принадлежало ей, могли бы в начале остановить ее супруга и он, как умный человек, не захотел бы лишить себя всех выгод роскошной жизни, не дошел бы до таких крайностей, не допустил бы
вырасти вполне своим чудовищным страстям и кутил бы умеренно, втихомолку, как и многие другие.
Ветер становился всё
крепче, волны выше, острее и белей;
выросли птицы на море, они всё торопливее плывут в даль, а два корабля с трехъярусными парусами уже исчезли за синей полосой горизонта.
— Ого-о! — сказал он. — Да ты —
крепкий мальчишка! Не скоро износишься, нет, парень!.. Ну,
расти!..
Вырастешь — я тебя в кузню возьму!..
Илья слушал спор, песню, хохот, но всё это падало куда-то мимо него и не будило в нём мысли. Пред ним во тьме плавало худое, горбоносое лицо помощника частного пристава, на лице этом блестели злые глаза и двигались рыжие усы. Он смотрел на это лицо и всё
крепче стискивал зубы. Но песня за стеной
росла, певцы воодушевлялись, их голоса звучали смелее и громче, жалобные звуки нашли дорогу в грудь Ильи и коснулись там ледяного кома злобы и обиды.
В этом живом муравейнике, который кипит по чусовским пристаням весной под давлением одной силы, братски перемешались когда-то враждебные элементы: коренное чусовское население бассейна Чусовой с населявшими ее когда-то инородцами, староверы с приписными на заводе хохлами, представители
крепкого своими коренными устоями крестьянского мира с вполне индивидуализированным заводским мастеровым, этой новой клеточкой, какой не знала московская Русь и которая
растет не по дням, а по часам.
Но эпидемия прошла мимо, и вообще Саша был совершенно здоров,
рос крепко и хорошо, как и его младшая сестренка, нежный и
крепкий цветочек на гибком стебельке, — а то темное в глазах, что так ее испугало, осталось навсегда и не уходило.
Отбелились холсты свежею юрьевой
росою, выехал вместо витязя Егория в поле Иеремия пророк с тяжелым ярмом, волоча сохи да бороны, засвистали соловьи в Борисов день, утешая мученика, стараниями святой Мавры засинела
крепкая рассада, прошел Зосима святой с долгим костылем, в набалдашнике пчелиную манку пронес; минул день Ивана Богословца, «Николина батюшки», и сам Никола отпразднован, и стал на дворе Симон Зилот, когда земля именинница.
А Лодка умылась, не одеваясь, выпила чашку
крепкого чая и снова легла, чувствуя сверлящие уколы где-то в груди: как будто к сердцу ее присосалась большая черная пиявка, пьет кровь,
растет и, затрудняя дыхание, поднимается к горлу.
Рука у него просто как молонья летает, и дым от поярка уже столбом валит, а Севастьян знай печет: одной рукой поярочек помалу поворачивает, а другою — утюгом действует, и все раз от разу неспешнее да сильнее налегает, и вдруг отбросил и утюг и поярок и поднял к свету икону, а печати как не бывало:
крепкая строгановская олифа выдержала, и сургуч весь свелся, только чуть как будто красноогненная
роса осталась на лике, но зато светлобожественный лик весь виден…
Он сидит, охваченный глухой и тяжёлой злобой, которая давит ему грудь, затрудняя дыхание, ноздри его хищно вздрагивают, а губы искривляются, обнажая два ряда
крепких и крупных жёлтых зубов. В нём
растёт что-то бесформенное и тёмное, красные, мутные пятна плавают пред его глазами, тоска и жажда водки сосёт его внутренности. Он знает, что, когда он выпьет, ему будет легче, но пока ещё светло, и ему стыдно идти в кабак в таком оборванном и истерзанном виде по улице, где все знают его, Григория Орлова.
Новый мой знакомец — сын старосты, Егор Досекин, человек
крепкий и круглый, словно булыжник, с большой головой, серое скуластое лицо его точно из камня вырезано, и весь он похож на черемиса. На подбородке и скулах
растёт тонкий и кудрявый желтоватый волос, узкие глаза косоваты и прищурены, смотрят недоверчиво и строго.
Прямо передо мною тянулись ровные серые широкие грядки прошлогодней нивы (в борозду между этими грядами я все и проваливался, когда шел за Талимоном). Восток уже начал розоветь. Деревья и кусты вырисовывались бледными, неясными, однотонными пятнами. К смолистому
крепкому запаху сосновых ветвей, из которых была сделана моя будка, приятно примешивался запах утренней сыроватой свежести. Пахла и молодая травка, серая от
росы…
Прошел еще месяц. Attalea подымалась. Наконец она плотно уперлась в рамы.
Расти дальше было некуда. Тогда ствол начал сгибаться. Его лиственная вершина скомкалась, холодные прутья рамы впились в нежные молодые листья, перерезали и изуродовали их, но дерево было упрямо, не жалело листьев, несмотря ни на что, давило на решетки, и решетки уже подавались, хотя были сделаны из
крепкого железа.
Но всего более истребляются грибы зарождающимися в них мелкими белыми червячками; в иной год их бывает такое множество, что корень у всякого белого гриба, по наружности
крепкий и здоровый, непременно источен внутри и рассыпается, если возьмешь его неосторожно или крепко рукою; по счастию, шляпки грибов уже последние истачиваются червями и нередко остаются здоровыми и нетронутыми при совершенно съеденном внутри корне; удивительно, как получают грибы питательные соки и как могут
расти в таком положении?
Крепкие устои деревенской правды и общественности все больше колеблются, крестьянство обезземеливается,
растет пролетариат, развращенный „пинжачной“ и трактирной цивилизацией города.
Всё
росли и ширились
крепкие клены и ясени, всё больше ввысь возносились березы большой аллеи, всё гуще делались заросли сирени и желтой акации вдоль заборов.
Пришли Наташа, Дядя-Белый, другие. Кой-кого не хватало. Пили чай. Рассказывали о пережитом. Что-то
крепкое и молодо-бодрое
вырастало из ужаса. То черное, что было в моей душе, таяло, расплывалось, недоумевая и стыдясь за себя.
Отцы Лысенко и Зиновьева с давних пор были в дружеских отношениях. Как соседи по имениям, они часто виделись. Дети их
росли вместе, и множество общих интересов делали все
крепче эту дружескую связь. Так как они обладали весьма небольшим состоянием, то сыновьям их пришлось по окончании ученья самостоятельно пролагать себе дорогу в жизни. Иван Осипович и Сергей Семенович так и сделали.
Когда гроб с останками несчастной молодой женщины опустили в могилу, засыпали ее землей и над ней
вырос буквально целый холм живых цветов в венках и букетах, Анжель все еще без слезинки в остановившихся глазах, с одним и тем же, как бы застывшим выражением лица, подняла рыдавшую, распростертую перед могилой Ядвигу под руку, довела ее до кареты и, распростившись с Петром Николаевичем молчаливым
крепким пожатием руки, отправилась домой.
Каждое письмо связывало их все больше, и к весне через письма
выросла между ними большая,
крепкая любовь.